Елена Зайцева: 10 тысяч тонн пшеницы ждут лучшей цены

Генеральный директор портового элеватора Елена Зайцева. (Фото: Александр Катеруша)

— Здание калининградского портового элеватора - один из символов города, исторический памятник. Была ли у вас мысль этот символ монетизировать, например, с туристической точки зрения?

— Знаете, как банкир по бывшей работе, да и по духу настоящей моей работы, я люблю все монетизировать. У меня очень трепетное отношение к зданиям двух портовых элеваторов, которые были построены в 1924 году. Кстати, мы скоро будем их столетие отмечать. Восхваляю немецких инженеров, которые построили их так давно, и они до сих пор работают, восхваляю наших сотрудников, которые обеспечивают в них наши производственные задачи. Мы привычно говорим про здания элеваторов № 1 и № 2 – так называемые желтые. Но у нас есть еще одна производственная площадка. Лицом на Правую набережную стоит еще один очень брутальный красный элеватор № 3. Он построен немецкими инженерами позже, в 1943 году, история его строительства тоже очень интересная.

— Вы хотите сказать, все три элеватора полностью в рабочем состоянии?

— Хочу даже похвастаться, что эти достаточно серьезные памятники архитектуры - реальные зерновые терминалы, и технологическое оборудование там работает хорошо. Например, у нас есть весы марки «Хронос», которым сто лет, за ними внимательно наши технические службы следят, и они очень точно показывают вес. Естественно, мы покупаем новое оборудование. А возвращаясь к вопросу [о монетизации элеваторов], скажу, что все-таки мы находимся на территории порта, а порт — это таможенно-пограничная зона, где не может быть свободной территории для туристов.

— Какая динамика в вашем бизнесе, напрямую связанном с экспортом зерна, по сравнению с предыдущими годами?

— Хотелось бы, конечно, оптимистично говорить по поводу того, что у нас было в 2016 году. К большому сожалению, не могу похвастаться результатами, потому что очень сложный был сельскохозяйственный год. Особенно если сравнивать его с 2015 годом, который был за мои пять работы на элеваторе лучшим. А это лето было очень дождливое, мало того что озимые пострадали от зимних заморозков и большинству товаропроизводителей пришлось поля пересевать, вкладывать дополнительные средства, чтобы сохранить урожай, потом еще начались дожди и пшеница на корню превратилась из качественной экспортной в фуражную. В результате экспортный потенциал зерна физически был намного меньше.

— Разные эксперты называют разные цифры, но все они крутятся вокруг 20% падения экспорта зерна из России в 2016 году. Вы согласны с подобной оценкой?

— Скажу, что делается на местном рынке. Вот смотрите, в 2015 году мы собрали 550 тысяч тонн зерновых и бобовых культур. Это был очень хороший показатель. В 2016 году - около 400 тысяч. Если говорить про масличные культуры - а у нас благополучный регион для выращивания рапса, - то в 2015 году собрали 103 тысячи тонн, в прошлом году - 60. Поэтому даже на внутреннем рынке видно падение, как мы ни старались сохранить урожай, комбайны еще плавать не научились.

— Портовый элеватор, работающий на экспорт зерна, какие понес потери?

— Элеватор вмещает 46 тысяч тонн единовременного хранения - для современных элеваторов не очень большой объем. Но и при наших возможностях мы в 2015 году перевалили на экспорт 130 тысяч тонн, а в 2016 году всего 76. Россия сейчас является лидером по экспорту пшеницы в мире. В прошлом году ждали урожай в 110 миллионов тонн, вышли на 119 миллионов тонн.

— Может быть, вы знаете, в царской России сколько миллионов тонн зерновых экспортировали?

— Не скажу на память. (Лучшим по урожайности зерновых считается 1913-й, тогда собрали 80 млн тонн, за границу продали 10,5 млн тонн, в 2015-2016 году Россия экспортировала 34,5 млн тонн по данным Росстата. – Ред.) Но элеваторы строились в Восточной Пруссии именно для того, чтобы продавать пшеницу в Россию.

— Портовый элеватор работает только на экспорт?

— Мы можем работать с импортными грузами, но только на элеваторе № 3 по причине разных систем [погрузки-выгрузки]. Когда на экспорт судно подходит, у нас сформирована уже судовая партия, и мы отпускными трубами достаточно быстро его загружаем.

— Что вы можете сказать о разнице внутренних российских цен на зерно и экспортных ценах?

— Себестоимость продукции, выращенной и произведенной в Калининградской области, очевидно выше. У нас иногда бывают поставки в Питер на мукомольный завод, но это очень маленькое количество поставок, основные поставки идут на Европу, экспорт востребован, особенно если рубль не слишком крепкий.

— Экспортеры российского зерна говорят, что разница между экспортными ценами и внутренними упала до минимума, поэтому некоторые стали придерживать зерно, ожидая других цен. Что-нибудь вам известно об этом?

— Чаще всего я использую аналитику компании «ПроЗерно», которая говорит, что на самом деле большая часть зерна уже вывезена, а те, кто придержал, реально ждут повышения цены. А она потихонечку идет вверх и складывается из двух составляющих: а) цены на мировом зерновом рынке; б) курсовая разница и стоимости нашей национальной валюты. Если, например, рубль слабый, а валюта имеет достаточно высокие показатели, понятно, что, получив экспортную выручку в рублевом эквиваленте, наш экспортер заработает больше.

— А это желание придержать, дождаться лучшей цены как-то сказывается на работе конкретно вашего предприятия? Придержали, не дали зерна, из-за этого вы потеряли выручку?

— Сейчас от наших местных товаропроизводителей лежит заявка, они говорят, что если будет выгодное [ценовое] предложение, есть еще около 10 тысяч тонн хорошей пшеницы. Фураж надо было быстро реализовывать, и нам в этом активно помогали трейдеры группы компаний «Содружество». Потому что все, кто работает в сельском хозяйстве, работать без кредитов не могут, это специфика бизнеса такая. Даже если не можешь реализовать [выращенное] по себестоимости, лучше продать по цене ниже, чтобы, по крайней мере, гасить проценты.

— На заседании ассоциации иностранных инвесторов Калининградской области вы с возмущением сообщили губернатору, что стоимость аренды причалов сильно возросла, чуть ли не в 7 раз. Это почему?

— Собственником причалов является государство, Росморпорт является тем монополистом, который предоставляет - даже на длительные сроки, на 49 лет - в аренду причалы. Я, честно говоря, не очень хотела выглядеть той, что бегает и жалуется. Многие вопросы сама решаю с помощью коллег по бизнесу, но тенденция тревожная. Росморпорт действительно решил пересмотреть наши тарифы. В Москве я много общалась и с руководством Росморпорта, и с оценочными компаниями, которые предоставляют информацию, и меня поражает единственный момент. Я, конечно, не специалист по оценке - а это умные и замечательные люди, у которых есть специальные методики, - но я хочу, чтобы эти люди реально на жизнь смотрели, видели наши барьеры, тарифное неравенство.

— Есть у Росморпорта какая-то мотивация, что вам говорят?

— Говорят, что подумают. Мы договорились с Антоном Андреевичем [Алихановым], что я подготовлю информацию вместе с другими стивидорными компаниями, тогда уже предметно обращусь к властям за помощью. Потому что в очень тяжелом состоянии сейчас находятся наши местные товаропроизводители. Говорю сейчас не только как генеральный директор портового элеватора, но и как председатель калининградского зернового клуба.

— Смогут ли наши производители зерна полностью обеспечивать элеватор работой, загрузить наши порты?

— Нет, нашего местного зерна, конечно, недостаточно, для нас очень важно получать грузы российских производителей зерновых, масличных, бобовых, хотя у нас в области профицит зерна, слава богу. У наших товаропроизводителей есть выбор: они могут продать зерно группе компаний «Содружество», могут экспортировать самостоятельно, заключив внешний экономический контракт, могут продать животноводам на корм и переработку, могут продать производителям спирта, плюс небольшое внутреннее потребление.

— А из этого внутреннего выбора какой самый выгодный? Экспорт?

— Экспорт тоже непростая технология, есть большие риски, большие обязательства. Например, два года назад через нас переваливали лен, очень хорошая масличная культура, активно востребованная в Европе, а в этом году изменились требования в Европе. То же зерно взять. Это не щебенка, не металл, это живой товар, его важно сохранить с теми параметрами качества, которые востребованы, - сохранить, довезти, до этого перевалить. Везде свои нюансы, и каждый выбирает то, что ему выгоднее.

— Что касается комплексной ставки - на сайте портового элеватора говорится, что она составляет 9 долларов, но не менее 500 рублей. Что включает эта ставка и насколько она конкурентная?

— Наша ставка невысокая. Если говорить про ставки, например, в южных портах, о которых я слышала на международных отраслевых форумах, то они колеблются от 18 до 24 долларов. Что включает комплексная ставка? Мы принимаем в элеватор на машинах или вагонах груз, потом обеспечиваем накопление судовой партии, то есть хранение, дальше фрахтуется судно и отгружается на экспорт. С нами в связке работает логистическая компания, которая в прошлом году отметила 25-летие, Александр Зайцев был ее первым генеральным директором, а потом уже владельцем. Логистическая компания обеспечивает полностью работу с клиентом, сертификацию, оформление всех документов, включая таможенное оформление, чтобы уже совершенно спокойно груз с правильными документами отправился в рейс. И хочу сделать замечание - мы ни в коем случае не говорим, что у нас ставка в долларах. Мы российская компания, с российскими компаниями обязаны и рассчитываемся только в рублях. Доллар используем как эквивалент, чтобы понимать, что на рынке делается.