Winner-Калининград: как бизнес находит равновесие между роботами и людьми
На второй встрече клуба Winner в Калининграде участники обсуждали технический прогресс и его влияние на бизнес. Определяют ли новые технологии победу на рынке, можно ли отказаться от ручного труда в пользу роботизации, как сохранить рабочие места? Ответы на эти вопросы участники клуба попробовали найти во время дискуссии за бокалом вина. Кстати, виноделие – одна из старейших отраслей – тоже пользуется современными технологиями.
Беседа в ресторане «Brasserie de Verres en Vers» отеля «Рэдиссон» стала продолжением цикла встреч бизнесменов за бокалом вина, организованного РБК Калининград в формате клуба Winner. Партнерами встречи выступили компании: ГК «IT Premium», Фитнес –клуб «MYGYM», Клуб «PRO Вино».
Сергей Хмилевский, региональный представитель Fort Wine&Spirit, сооснователь клуба Pro Вино: - Сегодня многие виноделы используют закручивающуюся крышку для бутылок вместо классической пробки. Она была придумана в 1968 году во Франции, но свое распространение получила только в конце 90-х годов прошлого века. Не только в России трудно было преодолеть стереотипы, и многие до сих пор думают, что если бутылка закрыта крышкой, а не пробкой, то вино плохое. Однако твердая пробка не может быть абсолютно и всегда стерильной, вино портится по этой причине. Кроме того, пробка имеет свойство усыхать и пропускать воздух в бутылку, что тоже плохо влияет на напиток. Винтовая пробка помогает разливать вино без контакта с воздухом, ее легко открыть.
Любовь Антонова, главный редактор журнала «Королевские ворота»: - Действительно, мы сегодня собрались, чтобы поговорить о том, как избежать конфликта между стремлением создавать высокотехнологичный бизнес и сохранить рабочие места на предприятиях. Существует две противоположные точки зрения. Одна говорит о том, что технический прогресс уничтожает рабочие места. И чем больше мы используем технологий, тем быстрее задаемся вопросом о том, зачем нам вообще люди на производстве. Вторая точка зрения заключается в том, что технический прогресс, наоборот, увеличивает производительность труда, но кардинальным образом не сокращает количество рабочих мест, а даже создает новые. В российской жизни тема количества рабочих мест по-прежнему остается болезненной. Как только возникает вопрос о сокращении штатов на предприятиях, этому противится государство. Вот я знаю, что на калийной шахте в Нивенском будет совсем немного рабочих мест, учитывая производственный масштаб.
Павел Яковлев, генеральный директор компании «К-Поташ»: - Действительно, на нашем производстве будет работать не так много людей. В забое (поверхность полезного ископаемого, где происходит отделение породы для транспортировки. – Ред.) на калийных шахтах находится только комбайн. Это мировая технология, обусловленная здравым смыслом. Ни один рабочий не сможет работать 24 часа, как механизированный комплекс. При этом комбайн сразу рубит и очищает, то есть выполняет две функции. И при аварии все заканчивается максимум поломкой комбайна за 2,5 миллиона долларов, люди останутся целы. Для нас это важно. Сегодня уже нет шахтерской профессии в прежнем ее понимании - человека с молотком, белыми зубами и черным лицом, - есть оператор с высшим образованием, который управляет техникой, ремонтирует ее.
Конечно, еще есть шахты, где в забое работают люди, но на большинстве горнодобывающих предприятий процесс роботизирован. Есть места, куда невозможно пустить робота. Это зависит, например, от высоты забоя: если она меньше, чем метр двадцать, то там сможет работать только человек. Но на калийных месторождениях в основном толстые пласты и везде работают комбайны.
Любовь Антонова: - Интересные цифры об уменьшении количества рабочих мест в сельском хозяйстве. В США в начале 20 века в аграрном секторе был занят 41 процент населения. Сегодня – всего два. Насколько автоматизировано производство в Dolgov group?
Олег Козаченко, корпоративный управляющий агрохолдинга Dolgov Group: - В состав агрохолдинга входит несколько производственных комплексов, и все они находятся на разных стадиях автоматизации и механизации. Компания Dolgov group построила в Нестеровском районе завод по производству рапсового масла и рапсового жмыха. Инвестиции составили 700 млн рублей. Рапсовый завод перерабатывает порядка 65 тыс. тонн рапса в год, при этом штатная численность персонала вместе с директором - 5 человек. Предприятие работает по немецким технологиям и с немецким оборудованием. При создании новых предприятий никто не говорит о сохранении рабочих мест.
Любовь Антонова: - А если предприятие не новое?
Олег Козаченко: - У Dolgov group есть птицефабрика «Гурьевская» - единственное предприятие в Калининградской области, которое производит пищевое яйцо. Фабрика была построена в 1976 году, пять лет назад его приобрела компания и провела техническое переоснащение. Сегодня там работает больше 200 человек, в Советском Союзе было 800 человек. Объём производимого яйца сейчас в 50 раз больше, чем было в СССР.
Любовь Антонова: - Но вы испытываете недостаток в квалифицированной рабочей силе в сельском хозяйстве?
Олег Козаченко: - Чем дальше от областного центра, тем сложнее найти квалифицированных специалистов любого направления. В сельском хозяйстве это агрономы, технологи, инженеры и прочие специалисты. Поэтому приходится либо обучать персонал, либо приглашать специалистов.
Кирилл Самарев, генеральный директор компании «Русский хлеб»: - Тяжелую однотипную работу должны выполнять машины, а людям нужно оставлять творческую. Однотипная продукция дешевая и понятная, а в эксклюзивной важно умение мастера. На нашем заводе уровень оптимизации во многом продиктован рыночной позицией и особенностью рынка. В Калининграде на небольшое количество жителей существует широкая линейка предложения хлеба. Мы были бы рады полностью автоматизировать производство и работать без участия человека. Но конвейер, запрограммированный под один вид продукции, невозможно использовать даже частично для производства другого продукта. И часто это вопрос качества, гибкого ассортимента. Например, компьютер набирает нужное количество муки, дрожжей, воды, поддерживает нужную температуру, кислотность брожения, а дальше в работу включается оператор.
Любовь Антонова: - Вам и правда нельзя лишаться ручного труда, потому что хлеб — продукт, в котором важен вкус.
Кирилл Самарев: - Совершенно верно. Более того, с технологиями другая еще проблема. Вот приведем в пример наш сочник. Куча есть линий, которые могут наштамповать сочники из песочного теста. Но как только ты начинаешь работать с этим тестом, понимаешь, что нужно подрегулировать рецептуру, что-то добавить, что-то убрать, добиться вкусовых характеристик, чтобы он продавался. Я был в Финляндии на хлебозаводе, где реально работают одни роботы, как на автомобильных конвейерах. Подходим к одной производственной цепочке, где делают халы...
Любовь Антонова: - А что это такое?
Кирилл Самарев: - Это такая сдобная булочка, витушка по нашему, сплетенная их трех полосок теста. Вдруг вижу, сидят 12 женщин и эти полоски из теста в косичку заплетают. Я - к директору, спрашиваю: «А что, этот процесс нельзя автоматизировать?» - «Да можно, - говорит, - посмотри, вон стоит эта линия, которая заплетает, под чехлом» - «Почему?» - «Не продаются машинные халы». То есть автоматизированный цикл в какой-то момент уперся в ручной труд. Не знаю, может, душа из теста исчезла, вкус изменился. Они попробовали без женских рук, не пошло, вернули их назад. В каких-то продуктах и товарах обязательно будет что-то такое, что не автоматизируется никак. Уже сейчас крафтовые изделия, то есть сделанные вручную, ценятся, но такие продукты будут стоить дороже, они будут интереснее, разнообразнее и так далее. Для них рынок тоже создаст рабочие места.
Любовь Антонова: - Бизнес все равно что-то придумает. Мне вот этот принцип нравится больше всего.
Олег Грознецкий, вице-президент корпорации «Союз»: - У бизнеса основная задача быть эффективным. Тогда все от этого выиграют.
Любовь Антонова: - Получается, если эффективность заложена в ручном труде, значит, будет ручной труд. С появлением техники происходит определенное перераспределение занятости по отраслям. За 40 лет в Англии в четыре раза увеличилось количество баров и людей, работающих в барах. Еще раньше услугами стирки белья пользовалось 200 тысяч, сейчас не больше 30 тысяч.
Олег Козаченко: - Еще 10-20 лет назад не было такой потребности в программистах, IT- специалистах, системных администраторах. Вы посмотрите на ВВП США - порядка 70 процентов дает сфера услуг. В нашем случае перераспределение происходит еще и из-за системы образования.
Олег Грознецкий: - Мне хочется обсудить соотношение социальной и технической сферы в более отдаленном горизонте планирования, нежели мы обсуждаем сейчас. Существует так называемая теория технической сингулярности, этот термин позаимствован у астрофизиков. Если говорить проще, то это определенный исторический момент, когда технический прогресс принимает качественно другой характер. Временные параметры возможной реализации теории сингулярности, по мнению экспертов, это 2030 – 2045 год. Тогда производительность машин будет примерно соответствовать производительности человеческого мозга. Россия в области роботизации отстаёт в разработках по разным оценкам на пять-семь лет. В России около сотни компаний занимаются роботизацией, а в США полторы тысячи стартапов.
Есть еще социальная проблема, которая заключается в гендерной принадлежности трудовой аудитории. Когда мы говорим про роботов, понятно, что это математики, конструкторы, инженеры - как правило, мужчины. Поэтому нас ждет гендерный крен. В профессиях, которые касаются роботизации, в большей степени будут задействованы мужчины. Но я не вижу в этом трагедии.
Любовь Антонова: - Женщины останутся без работы?
Олег Грознецкий: - Нет, женщины просто будут заниматься другими вещами, они могут быть, например, дизайнерами.
Юнна Горобченко, генеральный директор группы компаний IT Premium: - Мы привыкли воспринимать этот сектор как более мужской. Но в огромном количестве специальностей я вижу совершенно потрясающий сдвиг в гендерном плане. Если еще шесть лет назад мы нанимали веб-дизайнера и из 20 резюме два подавали девушки и 18 - юноши, сегодня из 20 претендентов соотношение уже 9 к 11, и качество подготовки не всегда на стороне молодых людей.
Олег Грознецкий: - Дело в том, что даже восьмым айфоном калийные удобрения не добудешь. Когда Павел [Яковлев] говорил о роботах в шахтах, я очень внимательно его слушал, - там энергообеспечение, двигатели, связь, гидравлика, постоянно шланги рвутся. Я не видел ни одной девушки - инженера-гидравлика, ее никогда в принципе не будет в этой профессии, понимаете. Поэтому веб-дизайнер на производстве не сильно главная история.
Любовь Антонова: - Роботов, которые пыль вытирают, вероятно, будет в разы больше, чем работающих в шахте. И их тоже нужно обслуживать, программировать, ремонтировать.
Олег Калашник, заместитель генерального директора компании DSV: - Я хочу утешить дам: точку сингулярности они так же успешно переживут, как и мужчины. Особенно если сравнить, сколько женщин работало в начале 20 века, и сколько работает сейчас, принося доход в семью наравне с мужьями. Автоматизация будет способствовать избавлению от рутины и позволит сэкономить время и силы, чтобы направить их на собственное развитие.
Юнна Горобченко: - Произойдет своеобразное перераспределение. Когда-то даже профессия маркетолога подразумевала совершенно другие знания и навыки, нежели сейчас. Основную проблему я вижу в возможности людей трансформировать свои профессиональные навыки в новые качества.
Любовь Антонова: - Многие из нас используют далеко не все функции, которые может предоставить тот же айфон. Человечество в состоянии остудить этот пыл бесконечного добавления функций и притормозить их внедрение без особой надобности?
Юнна Горобченко: - Среднестатистический пользователь действительно использует только 20-30 процентов возможностей, которые предоставляет ему гаджет. Конечно, сегодня все, что касается приложений и гаджетов, - это индустрия. Все, у кого есть минимальные навыки, пытаются создавать приложения. Но реальным продуктом для потребительского сектора становится только тот проект, который способен изменить рынок. Такой, как например, Uber.
Любовь Антонова: - Давайте поговорим о логистике, раз уж мы заговорили об Uber. Как быстро происходит роботизация в вашем секторе?
Олег Калашник: - Сектор логистики адаптируется, как и остальные рынки. Все знают, что уже запустили беспилотное такси, возможно, скоро беспилотными станут и грузоперевозки. Происходит активная автоматизация на предприятиях, - приходит электронная заявка, компьютер определяет маршрутизацию, назначает перевозчика, исходя из параметров времени, стоимости, приоритета. Водителю и логисту задание тоже приходит в электронном виде. После погрузки заказчик может наблюдать за статусом своего груза онлайн. Но я не думаю, что с развитием технологий логисты останутся без работы. Уже сегодня специалист по логистике становится еще и бизнес-консультантом, оказывающим комплекс услуг по таможенному оформлению. Законодательство в этой сфере меняется часто, и если неправильно оформить документы или неправильно подготовить груз, то вся транспортная математика нивелируется.
Любовь Антонова: - Для государства всегда было важно сохранить рабочие места, и эта установка постоянно транслируется бизнесу. Мне кажется, что эта история касается «Автотора».
Сергей Луговой, начальник управления по социальному развитию компании «Автотор»: - У нас не стоит задача сокращения рабочих мест. В новых экономических условиях люди отказываются от предметов роскоши и все реже покупают новые автомобили. Снижаются объёмы производства и рабочие места нам важно сохранять. Это то, на что мы сегодня обращаем внимание в большей степени. Что касается автоматизации, то мы занимаемся теми процессами, которые являются стандартными и едиными для любого типа машин. Невозможно создать единый конвейер для Hyundai, KIA и BMW. Но можно автоматизировать отдельные стандартные процессы.
Любовь Антонова: - На заводах в Баварии почти не осталось ручного труда. Это очень дорого?
Сергей Луговой: - Видимо, речь идёт о сварке. Полностью автоматическая сварочная линия целесообразна при объёме производства 150 тысяч автомобилей в год на одну модель. Есть три завода, которые работают в таких объемах: АвтоВАЗ, Hyundai и ГАЗ при производстве коммерческих автомобилей. На сборочных конвейерах полная автоматизация невозможна. Везде работают люди. Наши сотрудники не так давно ездили в Таиланд, налаживали производство автомобилей моделей Х3 и Х5. Там на конвейерах также работают люди, как и в США, и в других странах. Все понимают, что необходимо оптимально грамотное сочетание ручного и роботизированного труда. Кстати, на японском автомобильном производстве идут по пути бережливой оптимизации, внедряя небольшие улучшения постоянно. А вообще, на мой взгляд, четвертый этап промышленной революции снизил интерес основной массы людей к технике. Сто лет назад человек пытался понять, как это работает, сейчас не пытается. Он рассуждает в логике «эта штучка работает, и это хорошо».
Любовь Антонова: - Влияет ли технический прогресс на индустрию здорового образа жизни?
Елена Гайнрих, управляющая и владелец фитнес-клуба My gym: - Безусловно, влияет. Задумывая новый проект, я поехала на конгресс в Кёльн и увидела там тренажер, который позволяет проводить круговую тренировку за 17 минут с одним тренером на всю группу. Тренажер сам считывает геометрию человека и выдает задания, планирует следующие тренировки. Все записывается на персональную карточку. Я была в восторге, думала, наконец моя мечта сбылась: работать буду два часа в день, у меня будет два тренера и два администратора. Но когда я посмотрела, как реализуются подобные проекты в Германии и Швейцарии, то поняла, что они не пользуются такой уж большой популярностью. И в результате для нового клуба я выбрала концепцию функционального тренинга на современных тренажёрах с участием тренера. Функциональный тренинг можно проводить где угодно, хоть на улице, но достигать каких-то серьезных, реабилитационных, прежде всего, целей, можно только с помощью оборудования. Вторая технология, которую мы используем, - Gravity, она успешно работает и апробирована в Америке уже 35 лет. Но полная роботизация в моей сфере невозможна, это скучно и не отвечает миссии фитнеса. Миссия фитнеса - это физическое и ментальное здоровье, избавление от стресса.
Кирилл Самарев: - Правильно! Я много занимаюсь фитнесом и хочу сказать, что «живой» тренер, подбирая тренировку, берет во внимание не только твое физическое состояние, но и психоэмоциональное. К тому же тренер может давать тебе намного больше разнообразных программ, нежели робот.
Любовь Антонова: - А сфера гостеприимства уже может обойтись без персонала? Давайте спросим у представителей отеля «Radisson Калининград».
Карина Мукина, отель «Radisson Калининград»: - Мы используем современные технологии в рамках оптимизации бэк-офиса, активно пользуемся интернет-сервисами для бронирования, организации конференций, бизнес-переговоров и трансляций. Но мы фокусируемся на качестве сервиса. Успех в сфере гостеприимства во многом зависит от персонала. Человеку нужен человек, а человеку нужен очень хороший сервис. В первую очередь мы работаем над улучшением работы персонала, созданием позитивной гостеприимной атмосферы.
Любовь Антонова: - Значит, перераспределения нам не избежать. И те, кто будет не нужен на производстве, пойдут работать в сферу услуг.
Как новое поколение недропользователей меняет золотодобычу: кейс «Золото Дельмачик»
Отдохнуть и полечиться. Какие туристические проекты запускались
в 2023 году в России
